тайне.
– И что?
– И то, что эту уютную лодочку ты и пытаешься раскачать.
– А, понятно. Если я встречусь с отцом, вы больше не сможете его шантажировать.
– Между прочим, за слово «шантаж» приходится отвечать в суде даже тем, кто все еще ищет подходящее средство от угрей. Адвокатам твоего отца необходима осмотрительность. Ты знаешь, что такое осмотрительность? Это то, чем порядочные граждане отличаются от вооруженных преступников.
– Без досье я отсюда не уйду.
– Что ж, у тебя уйма времени. Я бы заказала сэндвичей, да ты расстрелял телефон.
Так, пора с этим кончать.
– О’кей, давайте обсудим все по-взрослому.
Я опускаю пистолет, и Акико Като победно улыбается. Капсулы транквилизатора вонзаются ей в шею. Она оседает в кресле, безмятежная, как морские глубины.
Скорость решает все. Наслаиваю пленку с отпечатками пальцев Акико Като поверх отпечатков Рэна Согабэ и получаю доступ в ее компьютер. Откатываю в угол кресло с неподвижным телом. Не очень приятно – меня не оставляет чувство, что она вот-вот проснется. Многие компьютерные файлы защищены паролями, но я могу вскрыть электронные замки картотечных шкафов. МИ для МИЯКЭ. Мое имя появляется в меню. Двойной клик. ЭЙДЗИ. Двойной клик. Слышу многозначительное механическое клацанье – и один из центральных ящиков выдвигается. Пробегаю пальцами по ряду плоских металлических контейнеров. МИЯКЭ – ЭЙДЗИ – ОТЦОВСТВО. Контейнер отливает золотом.
– Брось.
Акико Като ногой закрывает за собой дверь и направляет «Зувр лоун-игл 440» мне между глаз. Онемев, смотрю на тело в кресле. Акико Като, стоящая у двери, криво усмехается. В ее зубах сверкают изумруды и рубины.
– Это биоборг, дурень! Репликант! Ты что, не смотрел «Бегущего по лезвию»[10]? Мы видели, как ты идешь сюда. Наш агент сел тебе на хвост в кафе «Юпитер». Помнишь старика, которому ты купил сигарет? Его «видбой» – это камера наблюдения, подключенная к центральному компьютеру «Паноптикума». А теперь встань на колени – медленно! – и подтолкни ко мне свой пистолет. Медленно. Не нервируй меня. С такого расстояния «зувр» так раздербанит тебе рожу, что родная мать не признает. Кстати, в этом она и так не сильна, верно?
Пропускаю шпильку мимо ушей.
– С вашей стороны неосмотрительно приближаться к незваному гостю без подкрепления.
– Досье твоего отца – очень деликатный вопрос.
– Значит, биоборг сказал правду. Вы не хотите лишаться денег, которые отец платит вам за молчание.
– Сейчас тебя должны волновать не этические принципы, а то, что я вот-вот превращу тебя в омлет.
Не отводя от меня взгляда, она наклоняется, чтобы подобрать мой «вальтер». Я направляю чемоданчик ей в лицо и отщелкиваю замки. Срабатывает вмонтированное под крышку взрывное устройство, яркая вспышка слепит ей глаза. Акико Като пронзительно визжит, я кувырком откатываюсь в сторону, «зувр» стреляет, стекло лопается, я взмываю в воздух, в прыжке бью ее ногой в висок, вырываю пистолет – он снова стреляет, – разворачиваю ее и апперкотом отправляю через полукруглый диван. Настоящая Акико Като больше не двигается. Сую запечатанное досье отца под комбинезон, собираю чемодан с инструментами и выхожу в коридор. Тихонько закрываю дверь – по ковру в коридоре уже медленно расплывается пятно. Непринужденной походкой иду к лифту, насвистывая «Imagine». Это была не самая трудная часть дела. Теперь нужно выбраться из «Паноптикума» живым.
Трутни суетятся вокруг секретарши, лежащей без сознания среди тропических зарослей. Странно. Куда бы я ни пошел, за мной остается череда потерявших сознание женщин. Я вызываю лифт и выказываю подобающую случаю озабоченность:
– Мой дядюшка называет это синдромом высотной качки. Верите или нет, на рыбок это действует точно так же.
Приходит лифт, из него появляется пожилая медсестра, рассекает толпу зевак. Я вхожу внутрь и быстро нажимаю кнопку, пока никто не вошел.
– Погоди! – Начищенный до блеска ботинок вклинивается между закрывающимися дверями, и какой-то охранник с усилием раздвигает их. Громадой туши и раздутыми ноздрями он напоминает минотавра.
– Нулевой уровень, сынок.
Я нажимаю кнопку, и мы начинаем спуск.
– Итак, – произносит Минотавр, – ты промышленный шпион или кто?
От резких выбросов адреналина в кровь у меня появляются странные ощущения.
– А?
Минотавр невозмутимо продолжает:
– Ты ведь хочешь побыстрее сбежать, верно? Вот почему ты чуть не зажал меня дверями наверху.
О-о. Шутка.
– Ага. – Я похлопываю по чемоданчику. – Здесь у меня шпионские данные о золотых рыбках.
Минотавр фыркает.
Лифт замедляет ход, двери открываются.
– После вас, – говорю я, хотя Минотавр и не собирается пропускать меня вперед.
Он исчезает в боковой двери. Указатели на полу возвращают меня к пропускной кабинке. Дарю Ледяной деве лучезарную улыбку:
– Так мы с вами встретились и на входе, и на выходе? Это рука судьбы.
Она взглядом указывает на сканер:
– Стандартная процедура.
– О!
– Выполнили свои обязанности?
– Полностью, благодарю вас. Знаете ли, мы в «Друге золотых рыбок» гордимся тем, что за восемнадцать лет существования нашего дела ни разу не потеряли рыбку по собственной небрежности. Мы всегда проводим вскрытие, чтобы установить причину смерти: в большинстве случаев это старость. Или – в период предновогодних вечеринок – отравление алкоголем, спровоцированное самим клиентом. Если вы не заняты, то за ужином я бы с удовольствием рассказал вам об этом подробнее.
Ледяная дева окидывает меня леденящим взглядом:
– У нас нет абсолютно ничего общего.
– Мы оба созданы на основе углерода. В наши дни этот факт нельзя оставлять без внимания.
– Если вы хотите отвлечь меня от вопроса, почему у вас в чемоданчике находится «Зувр четыреста сорок», то ваши усилия напрасны.
Я профессионал. Страх подождет. Как, как я мог так сглупить?
– Это абсолютно невозможно.
– Пистолет зарегистрирован на имя Акико Като.
– А-а-а… – кашлянув, открываю чемодан и достаю пистолет. – Вы имеете в виду это?
– Именно это.
– Это?
– Это самое.
– Это, э-э, для…
– Да? – Ледяная дева тянется к кнопке тревоги.
– Вот для чего!
Первый выстрел оставляет на стекле щербину – взвывает сирена – второй выстрел покрывает стекло лабиринтом трещин – шипит газ – третий выстрел разносит стекло вдребезги – я бросаюсь в проем – крики, топот – колесом качусь по полу, мигающему стрелками-указателями. Люди в ужасе приседают, жмутся к стенам. Шум и суматоха. В боковом коридоре громыхают ботинки охранников. Снимаю «зувр» с двойного предохранителя, переключаю на непрерывный плазменный огонь, кидаю под ноги преследователям и бросаюсь к выходу. До взрыва три секунды, но их недостаточно – меня подбрасывает, швыряет во вращающуюся дверь, и я кубарем скатываюсь по ступенькам. Оружие, способное взорвать владельца, – неудивительно, что «зувры» сняли с производства через два с половиной месяца после того, как их в производство запустили. Позади – хаос,
